— Смотри, какая жопа пошла! Просто Царь-жопа! Я бы вдул! – торжественно оповестил весь пляж красный, обгоревший, и, по-видимому, пьяный мужчина в испачканной панаме. Стройная загорелая красотка, которой принадлежала чудо-попа, неодобрительно посмотрела на него и очень четко произнесла:
— Отвали, хамло пьяное.
Два ее идеальных коричневых полупопия удалялись куда-то в морскую даль. Потом они внезапно подпрыгнули, мелькнули над водой и исчезли в сотне сверкающих брызг.
— Ну и вали отсюда, шалава! – громко крикнул вслед недоступным полупопиям обгоревший мужчина, смачно рыгнув. Он осоловело смотрел перед собой, закапывая огрызок кукурузы с гальку, неподалеку от кладбища своих бычков. – Через 10 лет на тебя никто и не посмотрит, корова!
— Известное дело, женский век короток! – уверенно согласился с ним друг, пузатый, весь складчатый, как шарпей, и тоже сильно обгоревший. Он уже успел услышать где-то волшебный призыв «Рыба-Копченый-Пиво-Холодный!» и затарился и тем, и другим.
— А вот мужчина до 80 лет жених! – снова добавил первый, и присосался к холодной стеклянной бутылке. По телу разлилась умиротворяющая прохлада. – Дядя Федя, царствие ему небесное, рассказывал, что как с войны пришел до 90 лет всех трахал. Правда, ходить не мог, бабка ухаживала за ним.
Рыбный остов торжественно, как памятник, венчал кладбище бычков под галькой. Мужчина лениво и заторможено вращал глазами в поисках чего-то необходимого.
Обветшалое и загаженное здание туалета без окон и дверей, лишь с маленькой узкой бойницей наверху, находилось в 300-х метрах, что после пива, согласитесь, не самое близкое расстояние.
Мужчина стратегически оценил путь до сортира и до моря, и судьба моря была предрешена. Красная туша в красных трусах лениво вошла в воду примерно по грудь, распространяя вокруг себя мелкие пузырики, и тут же вылезла. Дети в ластах и масках радостно устремились исследовать это природное явление.
Мужчина вылез, похлопал себя по внушительному пузу, и радостно улыбнулся.
— Эй, бедолага! – подозвал он ряженного негра с попугаем, и сделал фото на память. Видимо, зря.
Стальной пресс молодого темнокожего красавца и красивый размах его плеч слишком явно подчеркивали недостатки фигуры отдыхающего.
Девушка с Царь-жопой уже вылезла из моря, и как-то странно поглядывала на мулата, смачно отжимая при этом чашки купальника прямо на спелой груди.
Обгоревший вернулся к другу помрачневшим, но уже через минуту снова сиял.
— Вот мы – белая раса! Славяне! – заявил он с гордостью. — Не то, что эти макаки черножопые.
Друг радостно сверкнул глазами и легко оседлал заезженную до дыр тему.
— А то! Вот ты, например, знаешь, какие победы мы, русские – он смачно ударил себя по обгорешей груди, одержали в августе?
Друг снова икнул в ответ. Шестеренки его извилин медленно пришли в движение.
— Бородино? – неуверенно переспросил он, вспоминая курс школьной программы.
Пивные бутылки со звоном столкнулись друг с другом.
— Ну… За Русь-Матушку! За дедов! Диды ведь воевали!
– За Русь!
Над пляжем, заглушая визги детей, мерные разговоры старушек и громкое чавканье, неслась гордая, до костей русская, узнаваемая такая песня…
— Ой, мороз-мороз, не морозь меня! — с пафосом пели обгоревшие…
Источник Морена
